Карьера великого мастера меча Камиидзуми Исэ-но ками Нобуцуна тесно связана с двумя князьями-даймё периода Сэнгоку-дзидай (1467 — 1573): Уэсуги Кэнсин и Такэда Сингэн. Владения Уэсуги простирались от побережья Японского моря до гор центральной части острова Хонсю, где они соприкасались со сферой влияния Такэда Сингэн. В этой точке соприкосновения — на плодородной равнине Каванакадзима — Такэда и Уэсуги с 1553 по 1565 г. пять раз сходились в битвах в борьбе за власть. Кроме этих «битв при Каванакадзима» было еще немало других стычек между их войсками, которые то и дело совершали нападения на вражеские замки.

В конце 50-х гг. 16 в. Такэда Сингэн вступил в союз с сильным кланом Ходзё и при ею поддержке начал одну за другой захватывать крепости Уэсуги в провинции Кодзукэ. Дела шли у него весьма успешно, пока он не подступил к замку Минова-дзё, который располагался дальше всего от сферы влияния Такэда.

Замок оборонял преданный вассал Уэсуги по имени Нагано Наримаса. Умелое руководство обороной Наримаса и отвага его воинов вынудили Такэда на время отступить. Однако в 1561 г. Нагано Наримаса умер. В этой ситуации, когда нападение Такэда было почти неотвратимо, его вассалы приняли решение хранить весть о смерти в тайне столь долго, сколь возможно, пока сын Наримаса — Наримори — не сможет укрепить свое положение. К счастью Наримори оказался столь же способным, как и его отец, и когда армия врага подступила к замку, он был готов к обороне.

На службе у Наримори состоял самурай по имени Камиидзуми Хидэцуна (Хидэцуна было первоначальное имя Камиидзуми Исэ-но ками Нобуцуна), которому было суждено стать одним нэ величайших мастеров меча в истории японского фех тования мечом.

Хидэцуна родился около 1520 г. Он был сыном Камиидзуми Хидэцугу, владельца замка Ого в провинции Кодзукэ и вассала семьи Уэсуги, Поэтому нет ничего странного в том, что весь первый период военной карьере Хидзцуна оказался неразрывно связанным с борьбой между Такэда Сингэн и Уэсуги Кэнсин. С детства он очень любил кэн-дзюцу и в совершенстве овладел искусством школы Кагэ-рю (или Айсу Кагэ-рю), созданной Айдзу Хюга-но ками Ико (1452 — 1538?.’), о котором известно очень немногое. Хидэцугу, отец Хидэцуны, был учеником Айдзу и передал сыну все секреты Кагэ-рю Некоторые источники сообщают, что кроме Кагэ-рю Хидэцуна изучал еще Катори Синто-рю. созданную Иидзаса Тёисай Иэнао, а также постигал секреты Касима Синто-рю, созданной великим фехтовальщиком Цукахара Бокудэн, под руководством очень известного наставника этой школы Мацумото Бидзэн-но ками Масамото. Впрочем, впоследствии сам Камиидзуми утверждал, что свои знания в области фехтования он получил непосредственно от божества храма Касима — Такэмикадзути-но-о-но ками (он же — Бог доблестного удара мечом — Такэфуцу-но ками).

Напав в 1563 г. на замок Минова-дзё, Такзда не собирался тратить время на осаду и принял решение захватить его штурмом. Однако обороняющиеся оказывали яростное сопротивление и одну за другой отбивали все атаки врага. Очень большую роль в этом деле сыграл маленький о тряд копейщиков, появлявшийся на самых опасных участках и неизменно повергавший врага в бегство. Во главе его стоял сам Наримори, за спиной которого в качестве телохранителя неизменно пребывал Камиидзуми Хидэцуна с копьем или мечом в руках. После отражения одной из атак самураев Такэда Хидэцуна сам организовал контратаку и, скашивая врагов вокруг себя своим страшным разящим мечом, гнал их до самых осадных укреплении.

После почти целого месяца непрерывных жесточайших боев воины Такэды, рассчитывавшие легко и быстро овладеть крепостью, были совершенно деморализованы и уже собирались убираться восвояси, но тут словно сама судьба улыбнулась Такэда: в одной из вылазок погиб руководитель обороны Нагано Наримори, скрыть факт гибели которого защитникам не удалось. В руках у Сингэн оказалось мощнейшее психологическое оружие, и осаждающие воспрянули духом. Зато внутри крепости сложилась тяжелейшая обстановка.

У Наримори не было детей, и потому некому было сильной рукой сплотить оборонявшихся, которые раскололись на несколько группировок. Поэтому вскоре гарнизон Минова-дзё запросил о мире, который и получил в обмен на согласие выполнить все требования Такэда. А требования эти были весьма суровы: все родственники Нагано Наримори подлежали умерщвлению, а гарнизон был должен влиться в состав армии Сингэн. Впрочем и то, и другое было в порядке вещей в те суровые времена.

В период осады Такэда Сингэн не раз имел возможность наблюдать за подвигами отважного телохранителя Наримори — Камиидзуми Хидзцуна. Он был столь поражен мастерством и мужеством этого блестящего фехтовальщика, что пожелал почтить его своим вниманием и одарить подарками. Такэда даже предложил Хидэцуна поступить к нему на службу, но получил отказ мастера, который сослался на то, что хотел бы целиком посвятить себя совершенствованию искусства фехтования мечом кэн-дзюцу, и выразил желание отправиться в воинское странствие муся-сюгё. Хотя Такзда было очень досадно, что Камиидзуми не принял его предложения, он все же решил воздать фехтовальщику по заслугам и позволил ему использовать в своем имени частицу «Нобу» (в Японии существовал обычаи неоднократно менять имена в течение жизни), которая была частью имен всех представителен рода Такэда, что было величайшей честью, превосходившей все прочие дары.

После 1563 г. Каминдзуми Исэ-но ками Нобуцуна отправился в муся-сюгё. Во время странствий его сопровождали несколько спутников: племянник Хикита Бунгоро и Дзинго Мунэхару — оба блестящие знатоки кэн-дзюцу, старший сын Камиидзуми Хитатиносукэ Хидэёси, впоследствии основавший школу «военной науки» (гунгаку) и нин-дзюцу Камиидзуми-рю, и некоторые другие. Во время муся-сюгё он участвовал в 17 дуэлях, во всех победил и ни разу не был даже ранен.

Один из эпизодов, произошедших во время странствий Камиидзуми, стал широко известен даже на Западе, благодаря замечательной кинокартине Куросавы Акира «Семь самураев». Речь идет о знаменитой сцене, когда Камиидзуми освобождает ребенка из лап разбойника. Однако Куросава допустил несколько искажений эпизода. В действительности дело было так.

На подходе к какой-то деревушке местные жители сказали Нобуцуна, что разбойник захватил в заложники ребенка и укрылся в одном из домов. Никто не знал, что делать, и родители несчастного о малыша уже совсем отчаялись. Тогда Нобуцуна наскоро придумал план освобождения ребенка. По случайности в это время в деревне находился дзэнский монах, к которому Камиидзуми и обратился за помощью. Он попросил у него монашеское облачение и переоделся в него. Затем в отдалении от дома, чтобы разбойник не заметил этих приготовлений, мастер обрил голову, после чего, под видом буддийского священника, направился к хижине с двумя рисовыми колобками в руках. Он объяснил преступнику, что принес еду для ребенка, и бросил один шарик в приоткрытую дверь. Потом он предложил второй шарик разбойнику и покатил его по земле по направлению к нему. Бандит потянулся за рисом н на мгновение выпустил из вида «смиренного последователя Будды». Этого мгновения было достаточно, чтобы Нобуцуна, применив один из приемов дзю-дзюцу, схватил его за руку, вытянул наружу и «пришпилил» к земле. Мгновенная потеря контроля над ситуацией дорого обошлась негодяю: обозленные крестьяне забили его палками до смерти.

Дзэнский монах, видевший все от начала и до конца, склонился перед мастером и вручил ему священный талисман кара, символизировавший принадлежность к буддийской школе Дзэн-сю.

За годы странствий Камиидзуми Нобуцуна чрезвычайно усовершенствовал свое фехтовальное мастерство и в 1571 г. удостоился небывалой чести, получив приглашение продемонстрировать свое кэн-дзюцу для самого императора Огимати, который интересовался фехтованием. Такой чести ранее не удостаивался ни один мастер меча, и Нобуцуна постарался, чтобы предстать во всем блеске. Демонстрация Камиидзуми произвела столь большое впечатление на императора, что он удостоил Камиидзуми довольно почетного 4-го придворного ранга.

С тех пор у Камиидзуми Исэ-но ками появилось немало завистников среди мастеров кэн-дзюцу, жаждавших прикончить своего более прославленного собрата и тем самым урвать свои кусок пирога. Рассказывают, что однажды поздно ночью Нобуцуна шел по узкой улочке провинциального городка. Вдруг он почувствовал, что где-то поблизости укрылась засада. Не прекращая движения, мастер мгновенно обнажил меч и резко очертил круг. В то же мгновение четверо злоумышленников мертвыми упали к его ногам.

После выступления во дворце Камиидзуми Исэ-но ками поселился в г.Фусими неподалеку от Киото и открыл там додзё, в котором начал преподавать собственную школу кэн-дзюцу, получившую название Синкагэ-рю- «Новая школа Кагэ» («новая» применительно к школе Кагэ-рю, которую Камиидзуми изучал в детстве). Школа знаменитого фехтовальщика быстро привлекла к себе большое внимание, чему немало способствовал тот факт, что ее стали посещать военачальники сёгуна.

Чему же учил мастер? Согласно мастерскому сертификату школыСинкагэ-рю, врученному мастером несколько позднее своему лучшему ученику Ягю Мунэёси, Камиидзуми преподавал следующие приемы.

Сангаку — «три науки»: итто-рёдан; дзантэй-сайтэцу; ханкай; уси-саси: тётан-итими.
Кюка — «девять статей»: хиссё: гякуфу : дзю-тати: вабоку: сёкэй; сёдзумэ: хатидзю-гаки; муракумо.
Тэнгусё — «избранные [приемы] тэнгу» (приемы дзю-дзюцу): хана: мёсин: дзэнтай; тэбики: ранкэн; нигусоку, нинин-гакэ.
Нидзюсити-ка-дзё сэссо — «двадцать семь параграфов разрубания лица»: дзё — «пролог»; ха — разрушение; кю — неожиданность.
Цубамэ-о — «хвост ласточки»: цубамэ-о — хвост ласточки», сарумавари — «обезьяний переворот»; цукикагэ — «лунная тень»: ямакагэ — «тень горы»: уранами — «волны, бьющие о берег»; укибунэ — «поплавок»; орико — «разбивание щита»; дзюрёку — «десять сил».

В учении Кагэ-рю Камиидзуми нашел доктрину «маробаси», которая и легла в основу его школы. Сам мастер объяснял концепцию маробаси так:

«Концепция нападения и защиты состоит в приспособлении движений к движениям врага, почти также как моряк поднимает парус, когда задует ветер, или как охотник выпускает сокола при виде кролика. Общепринято думать о нападении исключительно в терминах нападения, а о защите — исключительно в терминах защиты. Однако, на деле, в нападении присутствуют элементы защиты, а в защите — элементы нападения. Последователь Синкагэ-рю должен хорошо понимать значение строчки из одной китайской поэмы, говорящей о кошке, которая кажется спящей, но в действительности начеку».

Термином «маробаси» обычно обозначают «путь природы, свободы и энергии в жизни». Однако, «маробаси» имеет двойное значение, поскольку он выражает истинность учения китайскою стратега Сунь-цзы, а в кругах последователей учения Дзэн обозначает божественное озарение. Если же говорить о поединке, суть маробаси в том, что воин должен знать и врага, и себя самого. Он должен подчинять врага своей воле и, когда тот «попадется на приманку», отвечать со всей мощью, подобно камнепаду, обрушивающемуся с горы.

Камиидзуми учил, что в бою дух должен, сохранять полную незамутненность и предоставить все действия телу. Тогда естественность, достигнутая благодаря слиянию с природой, станет залогом успеха, и человек сможет спокойно встретить любую неожиданность.

Будучи человеком незаурядным и ревностным приверженцем Дзэн, Нобуцуна выдавал своим ученикам любопытные сертификаты, в которых ничего собственно о кэн-дзюцу не было ни слова. Как правило, эти документы, скрепленные личной печатью мастера, содержали проникновенные пятистишья пейзажного или философского характера, а сертификат, удостоверявший высшую степень мастерства, представлял собой контур круга на белом листе — и больше ничего. Круг символизировал идею «незамутненного зеркала», «озерной глади» или «луны в воде», выступая аллегорией чистого непоколебимого и непобедимого всеотражающего духа.

Лучшим учеником Камиидзуми Исэ-но ками стал Ягю Мунэёси. О том, как началось его ученичество, рассказывают так.

Уже до встречи с Камиидзуми Ягю был мастером фехтования. Он овладел всеми таинствами школы Тюдзё-рю и не раз подвергал свое умение проверке на полях сражений. Однако все это оказалось лишь прелюдией к истинному постижению таинств кэн-дзюцу.

Родственником Мунэёси был настоятель буддийского монастыря Ходзо-ин монах по имени Инъэй. Монахи Ходзо-ин немало времени уделяли воинским тренировкам, и Инъэй стал прекрасным мастером копья. Прослышав о подвигах Нобуцуна, он решил познакомиться с великим мастером, а заодно помочь Ягю Мунэёси в поисках хорошего наставника. Поэтому он направил Камиидзуми Исэ-но ками послание, в котором приглашал его посетить монастырь и дать несколько уроков его родственнику.

В то время Нобуцуна было 55 лет. Мунэёси был на 20 лет моложе. Можно представить себе разочарование Ягю, когда Нобуцуна предложил ему для начала сразиться с его племянником Хикита Бунгоро. Но делать было нечего, и Мунэёси дал свое согласие на бой.

В этом поединке его ждал еще один сюрприз, и довольно неприятный. Дело в том, что, в отличие от обычной практики тех дней и привычки самою Ягю, Хикита использовал не деревянный меч бокуто, а бамбуковый синай, которым, выждав удобный момент, от души врезал по лбу Мунэёси. Тот на мгновение опешил, поскольку привык к поединку по правилам «цумэру», когда деревянный меч останавливался в нескольких миллиметрах от поражаемого участка, не причиняя реального вреда. Он попробовал продолжить бой, но тут же получил новый удар синаем. И тут, наконец, Ягю Мунэёси осознал, что ему противостоит мастер и школа, намного превосходящие его уровень. Он уже собирался признать это, но тут сам Нобуцуна взял синай из рук Хикита Бунгоро и предложил Мунэёси попробовать свои силы в поединке с ним. Ягю принял боевую позицую, но тут же понял все свое бессилие перед лицом великого мастера. Он бросил бокуто на землю, пал перед Нобуцуна на колени и попросился к нему в ученики.

После этого памятного поединка вся компания старых и новых друзей во главе с Камиидзуми Исэ-но ками отправилась в поместье Ягю в провинции Ямато, где мастер и прожил до самой кончины в 1577 г., передавая секреты своей школы роду Ягю.

Опубликовано с любезного разрешения автора